В ноябре прошлого года на Евразийском межправительственном совете в Ереване было подписано Соглашение о порядке обмена в рамках ЕАЭС сведениями, входящими в состав кредитных историй. Задача документа – предоставить комбанкам инструментарий для справедливой оценки кредитного риска потенциальных заемщиков. Ожидается, что граждане стран Союза получат равные возможности при обращении за займами на всей территории интеграционного объединения.
При этом, если раньше интеграторы вели речь о необходимости создания валютного союза и даже о введении единой валюты, то на данном этапе более реалистичным считается ставить акцент на увеличение доли национальных валют во взаимной торговле, без чего не будет полноценной интеграции. Зависимость от третьей валюты приводит к серьезным издержкам по конвертации и валютным рискам, а от них, в свою очередь, зависят цена и общая конкурентоспособность евразийских товаров. Валюты всех стран ЕАЭС волатильны, и решению вышеуказанной задачи следует уделить стратегическое внимание. При правильном выстраивании системы расчетов будет сформирована платформа для определенной аккумуляции нацвалют в виде ликвидности, а она, в свою очередь, может послужить созданию стимулирующих инструментов внутри ЕАЭС. Это будет иметь большую роль в смысле кооперационных процессов и стимулирования торговли.
Евразийский банк развития (ЕАБР) – одна из потенциальных платформ, на которой можно было бы запустить и развить данную стратегическую инициативу. Банк сделал достаточно фундаментальных шагов, чтобы подготовиться к выполнению такой миссии, и, по нашим сведениям, готовится предложить возможности своей платежно-расчетной инфраструктуры в качестве одного из вариантов для осуществления расчетов на пространстве ЕАЭС. К слову, внутри ЕАЭС на нацвалюты в настоящее время уже приходится 70% торговли.
Тем не менее, если вы сегодня спросите у представителей даже самых передовых, системообразующих банков Армении, ощущаются ли какие-либо конкретные изменения в плане евразийской интеграции, так сказать, из «окна» отдельно взятого комбанка, то ответ будет отрицательным. Стремление всего сущего стать частью нечто большего – явление, надо сказать, естественное, но, судя по всему, на этом пути у стран ЕАЭС впереди еще немало свершений.
Однако наряду с интеграционной повесткой на евразийском пространстве, нельзя забывать и о повестке глобальной. Мир находится на пороге глобального технологического передела, движимого ESG-повесткой и сокращением выбросов СО2. ESG (Environmental, Social, Governance – совокупность характеристик управления компанией, при котором достигается ее вовлечение в решение экологических, социальных и управленческих проблем) в последнее время стала одной из самых популярных аббревиатур.
Зарождается новый промышленный суперцикл, когда энергопереход, то есть снижение эмиссии парниковых газов и углеродная нейтральность, приведет к перевооружению производств и повсеместному отказу от энергоемких технологий. Эти изменения несут как новые вызовы, так и возможности. Перестройка экономики и инвестиции в технологическое перевооружение в целях борьбы с изменением климата будут стоить государствам десятки триллионов долларов, а трансграничные углеродные налоги могут существенно снизить конкурентоспособность экспортеров ЕАЭС. Кроме того, как предупреждал недавно президент Российской Федерации Владимир Путин, экологическая проблематика может использоваться в целях недобросовестной конкуренции. Все эти риски надо будет иметь в виду.
Можно сказать, что «поезд» низкоуглеродного развития уже тронулся (и это точно не паровоз на угле), и для многих возникает опасность остаться на перроне. Переход к зеленой энергетике сопровождается зеленым же финансированием. О зеленых облигациях и прочих зеленых долговых инструментах в мире заговорили относительно недавно. Они выпускаются под проекты, направленные на улучшение экологической ситуации либо минимизацию наносимого природе вреда, и свободно обращаются на международных рынках. Зеленые облигации появились на фоне глобального подхода к ответственному инвестированию, которое учитывает факторы влияния компаний на окружающую среду, социальное развитие и корпоративное управление, то есть речь идет именно об ESG-проектах.
Уже сегодня на мировых биржах можно стать свидетелем того, как, к примеру, трейдеры разбирают алюминий, полученный с помощью более чистой технологии, хотя он дороже обычного. Нетрудно также представить ситуацию, когда многолетний партнер-инвестор, допустим, угольной шахты откажется от дальнейшего вложения своих средств в этот «грязный» объект, а страховые компании не будут страховать его.
Однако всем нам хорошо известно, что любая трансформация – это ресурсы, прежде всего финансовые. Поэтому понятно, что консолидация вокруг климатической повестки будет происходить на базе финансовых институтов. Между прочим, уже сегодня в мире быстро растет рынок ESG-финансирования: всего за 9 месяцев этого года стоимость зеленых облигаций в мире достигла $789 млрд (рост к 2020 году на 55%). Таким образом, чтобы не отстать от мировых трендов, нам всем, бизнесу и банкам, предстоит, образно говоря, «позеленеть» – включиться в актуальную повестку. И тут главный вопрос: как ответит на эту климатическую повестку реальный сектор, как быстро он будет перестраиваться под нее, и каким образом на это ответят банки и иные финансовые институты? По крайней мере, ясно, что комбанкам впору уже сегодня открывать экологические отделы, если они этого еще не сделали, и нанимать в них молодых специалистов. Сложно в этом месте отказаться от возможности позабавиться игрой слов: «зеленые» кадры для «зеленой» экономики…
Банкам предстоит включиться в разработку механизмов зеленого финансирования и ESG-проектов, еще конкретнее – предоставлять в рамках ответственного финансирования ESG-кредитование и ESG-инвестирование (например, на проекты в сфере ВИЭ – возобновляемых источников энергии), постоянно повышать долю таких кредитов в своих портфелях, покупать и размещать зеленые (в том числе цифровые) облигации и иные аналогичные долговые инструменты иностранных и отечественных эмитентов, внедрять наилучшие практические работы по организации привлечения финансовых ресурсов для проектов по устойчивому развитию и достижению целей по декарбонизации экономики.
Зеленое финансирование уже сегодня выглядит не намного экзотичнее, чем, к примеру, панда-бонды. В числе трендов 2022 года Deutsche Bank назвал, помимо избытка товарных запасов, конца эпохи свободных денег на фондовых рынках и появления цифровых валют центробанков, превращение облигаций ESG-сектора в мейнстрим.
Если обратиться к Армении, то на улицах ее городов в последние 5–6 лет уже чисто визуально заметно увеличение электрокаров и гибридных автомашин. А еще раньше основным приоритетом развития энергетики Армении было провозглашено увеличение доли ВИЭ и атомной составляющей, следствием чего стали решения о строительстве солнечной электростанции «Масрик» мощностью 55 МВт, гелиостанций «Айг-1» и «Айг-2» суммарной мощностью 400 МВт, пяти других солнечных станций мощностью по 120 МВт. Также до 2040 года должно быть осуществлено строительство ветряных электростанций общей мощностью 500 МВт. Что же касается атомной энергетики, то близок к завершению срок эксплуатации Армянской АЭС, который был продлен до 2026 года, и уже начаты переговоры с «Росатомом» о строительстве новых атомных блоков.
Зеленому будущему нет альтернативы. В Армении до 2030 года на 40% должны быть сокращены выбросы парниковых газов относительно 1990 года. Кстати, уже сегодня необходимо задуматься над тем, что делать с автомобилями с двигателем внутреннего сгорания, тем «автохламом», который хлынет на пространство ЕАЭС с введением в Европе трансграничного карбонового регулирования и установлением углеродного налога.
Надо признать: не получилось у человечества жить в симбиозе с природой. А вот что получилось отлично, так это нещадно паразитировать на ней. И теперь многим странам, в том числе и государствам ЕАЭС, придется решать множество задач, связанных с глобальной зеленой повесткой. Но при этом значение перехода на чистые технологии часто недооценивается, хотя это может быть следующим гигантским шагом в развитии человечества. Шагом, подобным сделанному в свое время цивилизацией, когда одетый в звериную шкуру кроманьонец с луком и копьем вытеснил неандертальца с дубинкой, которого грела лишь собственная шерсть. Если привести еще одну аналогию, то, думается, зеленые технологии – это подобие железного топорика, что пришел на смену каменному.
Пришельцы-инопланетяне в фантастической беллетристике изображаются в самых разных формах жизни: от дебютных марсиан-захватчиков Герберта Уэллса – закованных в боевые треножники «больших сероватых круглых туш величиной с медведя», которые наверняка не устояли бы сегодня перед COVID-19 (раз погибли от гораздо менее патогенных земных микроорганизмов), до черных коробок или компании степенно катящихся по дорогам кегельных шаров Клиффорда Саймака. Но, наверное, не случайно, что разумных гуманоидов с других планет в научной фантастике часто изображают в виде «зеленых человечков», что созвучно нынешним тенденциям. Но при этом тот же Саймак в своих произведениях предостерегает от слишком поспешного и непродуманного энергоперехода, который может привести к тяжелым энергетическим кризисам, свидетелями чему мы стали уже сегодня. В Европе, да и на его родине в США, не очень внимательно читают произведения одного из лучших фантастов-футурологов современности…
Использование цифровых активов для трансформации отраслей экономики и социальной жизни – еще один вопрос нового дня. Одним из главных трендов сегодня стали дискуссии о запуске цифровых валют и пилотировании платформ международных расчетов на их основе. Известно, например, что у Центрального банка Российской Федерации и Минфина России по этому поводу весьма отличающиеся позиции, однако технический прогресс не остановить.
Цифровизация финансовой сферы является неотъемлемой чертой развития современной мировой экономики. Для того, чтобы акторам финансового рынка быть успешными и конкурентоспособными, необходимо не отставать от глобальных тенденций внедрения передовых технологий и быть «цифровыми». Выполнение этой задачи обусловливает трансформацию традиционных бизнес-моделей под вызовы современного мира. Кредитные организации, страховые компании и другие институциональные инвесторы вносят значительные изменения в совершенствование своей деятельности под влиянием цифровых технологий.
Эволюция цифровизации финансовой системы проходила от появления и распространения банковских карт и применения банкоматов до появления особой экосистемы финтеха на пересечении секторов финансовых услуг и технологий. Все это превратило передовые банки, в том числе и в Армении, в высокотехнологичные компании, причем, надо сказать, пандемия новой коронавирусной инфекции сделала для цифровой трансформации финансовых институтов в плане ускорения этого процесса больше, нежели многолетние конференции и симпозиумы по этому поводу. Однако следует подчеркнуть, что формирование нового общества должно проходить в рамках именно цифровой трансформации, а не простой оцифровки бизнес-процессов.
Вот и получается, что, если обобщить сказанное и суммировать тренды развития финансовых рынков ЕАЭС – интеграцию, развитие ESG и диджитализацию, – то нас ждет светлое цифровое вечнозеленое будущее.